До последнего звонка - Страница 75

...

«Ты была такая красивая, да? И сейчас такая же, ухаживаешь за собой. Меня тошнит каждый раз, когда я включаю новости и вижу, как ты там заливаешься соловьем. Я хочу кричать: „ВРЕШЬ! ВРЕШЬ! ВРЕШЬ!“ Потому что я знаю тебя, Фарра. Я знаю, что ты самая настоящая злобная жестокая сука и расистка. Ты превратила в полный кошмар мою жизнь и жизнь других девочек, которые были бедными, приезжими или хоть чем-то отличались от нормы. Я была именно такой девочкой, — бедной, приезжей, мало того — я приехала по стипендии из Ирландской Республики, и я проклинаю тот день, когда мои родители решили, что будет настоящим благословением отправить меня куда-нибудь, где я смогу найти защиту и покровительство таких, как ты. Какие у меня были шансы? Бледная, веснушчатая рыжая башка с ирландских болот. И ты, со светлыми волосами и карибским загаром! Ты сделала мои рыжие волосы и веснушки предметом издевательства всей школы, так? Все девочки должны были участвовать в травле, или ты включала их в состав изгоев. До конца своей жизни не забуду, какие муки мне причинял этот чертов цвет. Белая кожа и рыжие волосы. Ты просто заставила МЕНЯ их возненавидеть! Как будто это моя вина! Я пыталась загорать в каникулы, но обгорала и покрывалась волдырями. Самое ужасное начиналось, когда нужно было принимать душ и перед сном. Когда мне приходилось раздеваться под градом твоих насмешек! Ты почти каждую ночь прятала мою ночную рубашку. Я помню, как стояла одна, голая и беспомощная, посреди своры твоих подруг, и как вы измывались надо мной. Я помню, что тебя больше всего бесили и приводили в восторг мои рыжие волосы на лобке, да, Фарра? Твоей излюбленной шуткой было притвориться, что нашла мои волоски на куске мыла, и тогда ты швыряла мыло мне в голову и делала вид что тебя тошнит от этой мерзости.

Я надеюсь, что ты подохнешь, Фарра Портер. Надеюсь, ты умрешь медленной и мучительной смертью. А пока я сделаю все, что смогу, чтобы уничтожить твою карьеру. Я уже несколько раз пыталась заинтересовать журналистов историями о том, какая ты была в школе, но пока они отказывались это печатать, опасаясь твоих адвокатов. Именно поэтому я решила разместить это сообщение на сайте. Возможно, его прочитает кто-нибудь из влиятельных людей. Кто-нибудь из твоих одноклассниц, пробившихся к власти, прочитают его и вспомнят. Вспомнят со стыдом, что не могли тебя остановить. Тогда они не осмеливались противостоять твоему ужасному насилию, но возможно, сейчас захотят. Они восстанут и заклеймят тебя как злобную суку, какой ты и являешься. Восстанут и спасут жителей Фулема от выбора самой ядовитой гадюки, которая разрушила жизнь человека».

— Черт, — сказала Наташа, когда они дочитали письмо Аннабель Шеннон. — Теперь мы знаем, что означал лобковый волос на куске мыла в душевой Портер.

— Да. Еще одна маленькая деталь. Кажется, наш убийца их очень любит.

— Когда читаешь такое, начинаешь верить, что эта женщина и правда заслужила все это, — добавила Наташа.

— Никого нельзя вымачивать в кислоте, что бы этот человек ни натворил в школе. — Ньюсон вытащил ручку и приписал «Аннабель Шеннон (рыжая)» в колонку «жертвы жертв» напротив имени Фарры Портер.

Было уже поздно, и Ньюсон с Наташей решили, что на сегодня достаточно. Утром они проверят записи о мичмане Спенсере и Нейле Брэдшоу.

— Думаю, тебе нужно торопиться, — сказал Ньюсон. — Пожалуйста, передай Лансу мои извинения за то, что посягнул на его время.

— Он меня бросил, — ответила Наташа. — Когда ты позвонил мне и вызвал на место убийства Кристины, он сказал, что я никуда не поеду. Он сказал, что я не обязана…

— В этом он прав.

— И что, если я его люблю, я пошлю тебя куда подальше.

— Понятно. А ты этого не сделала.

— Нет, я поехала на работу, а он сказал, что я ненормальная трудоголичка и что не имеет смысла продолжать наши отношения, потому что я все время все порчу, и нам нужно расстаться. Я согласилась.

— Поскольку ты не послала меня куда подальше, это значит, что ты его не любишь?

— Глупость, конечно, люблю. Он мой парень.

— Уже нет.

— Да, ты прав.

— Он вернется.

— Нет. То есть если он вернется, я отправлю его обратно. Я нарушила договоренность. Мы решили, что нужно прилагать больше усилий для сохранения наших отношений, и первые же выходные после этого я провожу на работе.

— Мы идем по следу серийного убийцы.

— Ланса это не интересует. Я подвела его.

У Наташи зазвонил телефон. Это был Ланс.

— Конечно, я постараюсь, — сказала она в трубку. — Я обещаю… Хорошо, как хочешь. Китайскую? Индийскую? Хорошо, я куплю индийскую. Увидимся. Я тебя люблю. — Она убрала телефон в сумку и повернулась к Ньюсону. — Не смотри на меня так. Я думаю, мы оба должны стараться работать над нашими отношениями.

— Он это сказал?

— В общем, да. — Наташа встала и пошла к двери, но на полпути остановилась. — Эд? Я насчет того, что ты использовал мое имя в качестве пароля. Это так мило. То есть ты именно это хотел сказать? Своего рода комплимент?

— Да, можно сказать и так. Но, разумеется, ты не должна была об этом знать.

— Понятно. Хорошо. Ладно, пока.

После того как Наташа ушла, Ньюсон сел и задумался. Один аспект дела интриговал его и не давал покоя больше остальных: поразительное ощущение, что он знал убийцу. Конечно, он с уверенностью утверждал, что не имел отношения к мотивам убийцы, что серия убийств возникла абсолютно независимо от него и что, без сомнения, ответ на все вопросы лежал на сайте поиска одноклассников. Но на самом деле ему было все труднее убедить в этом себя. Он снова прослушал сообщение Кристины на автоответчике, записанное, возможно, за несколько минут до ее смерти. «Сейча-а-ас, посмотрю в глазок… Ух ты! Вот это сюрприз! Слушай, Эд, я тебе та-а-акое расскажу. Теперь тебе точно придется ко мне заглянуть! Мне нужно идти… Пока-а!»