До последнего звонка - Страница 65

— Он умер от колотых ран.

— Да, я читал. Его кололи много-много раз.

— Вы знаете, чем его закололи?

— В газете об этом не говорилось.

— Ответьте на мой вопрос, мистер Коннолли.

— Я думал над этим, — ответил он после паузы. — Я думал, может, он еще с кем такое сделал. И может быть, этот кто-то другой, в отличие от меня, не махнул на это рукой.

— Вы были доставлены в больницу «Юниверсити-колледж» в феврале 1959 года с отравлением крови, вызванным маленькими колотыми ранками.

— Я вижу, вы прекрасно подготовились.

— Тогда вы не признались, кто колол вас и чем именно.

— Да, не сказал. Я был слишком напуган. Считаете меня трусом? Я чуть не умер из-за этого ублюдка и все же не выдал его. Я не сказал ни слова. В то время дети о таком не говорили.

— Расскажите нам, что случилось.

— Вы же сами знаете.

— Нам нужно услышать это от вас.

Уильям Коннолли расстегнул пуговицы на одном рукаве рубашки и закатал его, открыв ряд крошечных белых шрамов на увядшей коричневой коже. Затем он задрал рубашку и показал несколько крошечных шрамов на животе.

— Адам Бишоп на одной перемене держал меня под столом в классе и колол грязным циркулем, от чего я чуть не помер. За те пять лет, что я его знал, он много чего со мной делал, но это было самое ужасное, единственное, из-за чего я попал-таки в больницу.

— Мистер Коннолли, мне нужно знать, где именно вы находились во вторник вечером четвертого июня этого года, — сказал Ньюсон.

— Это когда умер этот ублюдок?

— Да.

— Если честно, в нашем доме один вечер мало чем отличается от другого. Я был дома. Каждый будний вечер я сижу дома. Мы выбираемся только в субботу. Поиграть в лото или до паба прогуляться.

— Кто-нибудь может это подтвердить?

— Только жена. На неделе мы с ней одни. Внуков привозят только в воскресенье.

— Вы когда-нибудь рассказывали эту историю кому-нибудь еще?

— Только жене. Странно, да? За эти сорок пять лет я столько раз просыпался ночью в холодном поту, вспоминая, что со мной произошло, и рассказал об этом только вам. Понимаете, мне всегда было стыдно, что я не мог противостоять этому ублюдку.

— То есть кроме нас и вашей жены никто не знает, что, когда вам было десять лет, ваш одноклассник Адам Бишоп напал на вас с циркулем?

— Нет. Полно народу знает об этом.

— Кто?

— Мои одноклассники, мать их, вот кто! Он унизил меня публично. Это произошло не под покровом ночи и не в тихом уголке. По крайней мере полкласса стояли рядом и смотрели. И никто даже пальцем не пошевелил. Никто ни слова не сказал. Он даже велел одной из девчонок сходить в туалет и принести бумагу, потому что я плакал. Когда она принесла ее, он велел мне перестать распускать нюни, вытереть глаза и стереть кровь, а потом засунул мне бумагу в рот.

Ньюсон и Наташа переглянулись.

— Скажите, мистер Коннолли, — задумчиво сказал Ньюсон. — Вы и ваша жена часто выходите в Интернет?

— В Интернет? Да вы что, инспектор, у нас даже компьютера нет. Да и какого черта нам там может быть нужно?

— Ясно. Я просто спросил.

Когда Уильям Коннолли проводил их до двери, Ньюсон обернулся к нему еще раз.

— Я хотел сказать кое-что, мистер Коннолли. Не стоит стыдиться того, что вы не могли за себя постоять. Адам Бишоп был очень агрессивным, и люди его очень боялись. Никто не мог ему противостоять.

— Кроме одного человека, да? Героя, который его прикончил.

— Да, кроме него. В любом случае Адам был крупным мужчиной. Думаю, он и в детстве был крупным. Вам нечего стыдиться, так что хватит уже думать о нем, выкиньте его из головы.

— Особенно после того, как он умер.

— Да, особенно после того, как он умер.

22

Ньюсон и Наташа сидели на лавочке на вершине Блис-Хилл, избавившись наконец от запаха капусты и ощущения чужой боли из далекого прошлого, по-прежнему реальной, как будто совсем свежей.

— Не думаю, что Уильям Коннолли мог нейтрализовать Адама Бишопа и протащить вверх по ступенькам, — сказала Наташа.

— Я тоже так не думаю, — ответил Ньюсон.

— У него двое сыновей. Они могли бы сделать это. Может быть, он врет, что никогда никому не рассказывал об этом. Может, он сказал сыновьям, и они отомстили.

— Может, но сомневаюсь, что сыновья Коннолли отбелили Фарру Портер и разрезали верхнюю губу Энджи Тэтум.

— Может, мы просто обманываем себя, и эти преступления никак между собой не связаны.

— Они связаны. Хотя должен сказать, я разочарован, что у Коннолли нет компьютера, — зевнул.

Ньюсон, почувствовав вдруг невероятную усталость.

— Не выспался? — спросила Наташа.

— Угадала.

— Как прошла встреча выпускников?

— На ура, спасибо, что спросила.

— А теперь ты зеваешь и жутко устал… Понятно.

— Что понятно?

— Просто понятно. Ну?

— Что «ну»?

— Ну и что произошло? Давай уже, ты просто должен мне это рассказать.

И Ньюсон рассказал, но не о своих сомнениях, а о своем триумфе. Он не мог удержаться. Она обязательно должна узнать, что он не лишен сексуальной привлекательности.

— Ты хочешь сказать, что уложил в постель самую привлекательную девчонку на встрече выпускников?

— Да, и она хочет, чтобы сегодня я опять пришел к ней.

— И ты пойдешь?

— Может быть.

Наташа на минуту умолкла, отвела глаза, а потом повернулась к нему с улыбкой.

— Осторожно, Эд, — сказала она. — Помнишь, что ты говорил: что все может пойти наперекосяк после таких встреч.

— Я знаю, знаю. Моя предыдущая попытка — явное тому доказательство… Послушай, а может, мне пригласить вместо нее тебя? То есть чтобы избежать проблем. — Итак, он пригласил ее на свидание.